Челленджер - Страница 100

100

– Ничем. Ничто одно ничем не лучше ничего другого, если делается с чистым сердцем. Всё едино. Но ты выбрал скользкую тропинку. Возможно, твои намерения были чисты и красивы там, на фестивале. Но разве они таковы сейчас? Я же чувствую… Ладно, так и быть, не хочешь мне признаваться, – признайся хоть сам себе. Шёпотом, в глубине, но признайся. Разве ты не продолжаешь просто ради очередной победы? Ради того, чтобы пририсовать ещё звёздочку на фюзеляже? Дорогой мой, чтобы идти этой дорожкой и не скатиться, надо быть мегамонстром, а тебе до этой точки сознания ещё грести и грести… Скажешь – нет? Всё совсем не так?

Я стиснул зубы, стараясь побороть нарастающее ощущение смутной тревоги.

– Так и будешь отмалчиваться? – она глядела в упор, прожигая до самого нутра.

– Ну, Майя… – я снова вздохнул, отводя глаза.

– Опять "ну"! Что ты мнёшься? Оправдываешься, увиливаешь… Что вздыхаешь? Тяжко? Бедненький, сложно ему с самим собой. Ладно, будь по-твоему… Раз не хочешь признаваться в слабостях, давай хоть поиграем. Возьмём простейшую практику, первый шаг к осознанности. Или это тоже для тебя слишком?

– Да ничего для меня не слишком! Ты слова не даёшь ввернуть, беспрестанно перебиваешь. Хочешь практику – давай практику.

– Отлично, значит так: необходимо научиться отслеживать себя, это называется охота. Охотиться можно на что угодно, тут важна не дичь, а навык. Задача – отстранённо наблюдать за душевными порывами, умственными явлениями и тому подобной чехардой. И таким макаром постепенно обрести некий контроль, или хотя бы осознание, и прекратить идти на поводу…

– Контроль? Какого чёрта? Я хочу, чтобы мои чувства были настоящими, истинными и искренними!

– Нет ничего истинного в мельтешении эмоций. Бесконечное преследование бредовых фантазий, подкармливаемых вбитыми с детства чужими и чуждыми ценностями. Преследование, которое гонит вперёд и вперёд, не давая оглянуться, причём всякий раз в ином направлении.

– Та-а-ак… Я, значит, мельтешу, пытаясь поймать за хвост эфемерную мечту, а вы там, в Непале, все эдакие высокомудрые до полного опупения, монополизировали духовность и единственно верную истину, и теперь стройными рядами шагаете в правильном направлении?

– Охотник прежде всего должен изучить повадки зверя… – продолжила Майя, не принимая мой выпад. – Хотя, вижу, ты не со мной… Тебя нужно как-то мотивировать. Итак, хочешь прекратить быть осликом?

– А-а, я снова ослик! Отличная мотивация.

– Ослик. Смешной такой, милый ослик. Но знаешь, в чём проблема?

– Нет, куда уж… Просвети меня, Майя.

– Проблема в том, что это вижу не я одна. И если тебе начхать на то, что ты, точно заворожённый, мечешься за химерами ума, не имеющими к тебе никакого отношения, может, хоть наглядный пример приведёт тебя в чувства. Пойми, каждый, кто это видит, способен манипулировать тобой, как ему вздумается.

– Да ну?!

– Не да ну, а ну да. Хочешь продемонстрирую?

– Давай. Очень, знаешь ли, интересно.

– Хорошо, я про охоту рассказывала, будешь слушать?

– Буду, поехали.

– Так вот, можно попытаться контролировать речь – очистить от слов-паразитов, всяких там: "ну", "вообще", "типа" и т.п.

– Я в курсе, что такое слова-паразиты.

– Чудненько, вперёд.

– Чёт я не вижу, чтобы ты от них избавилась.

– Мы о тебе говорим, у меня другая практика.

– Какая?

– Это сейчас неважно.

– Ну, конечно! Ничего иного я и не ожидал.

– "Ну" – слово-паразит. Согласен?

Ага, значит ей кажется, что она самая умная. Чёрта с два! Быть не может, чтоб ей удалось уделать меня этими восточными уловками и смысловыми тупичками.

– Нет, не согласен.

– Вот это да! Не согласен?! Прям с места в карьер? Изумительно! – неясно чему обрадовалась Майя. – Поясни, пожалуйста.

– В смысле, такие слова, конечно, можно назвать паразитами, но это не означает, что они не содержат смысла. У слова "ну" есть два… эм… – Соображать приходилось быстро. – Нет, три различных значения.

– Ого, аж три? – Она рассмеялась. – Ты не галлюцинируешь?

– Три, я уверен.

– Хорошо, посвятите, пожалуйста, в ход ваших мыслей.

– Прекрати ухахатываться.

– Тебе мешает, что я в хорошем расположении духа?

– Нет, отчего же. – Попадаться на удочку очередной провокации я не собирался. – Короче…

Я принялся терпеливо разъяснять, что первое значение – призыв, досада или ирония, как "Ну, ладно" или "Ну, давай!", а второе это вывод, заключение – "Ну, а теперь". И, наконец, значение, чуть труднее поддающееся объяснению, выражающее согласие с одновременным приглашением продолжать, к примеру, когда собеседник замолкает, произносится вопросительное "Ну?".

Майя слушала, не слишком сдерживая ехидную улыбку и временами предлагая дышать глубже и поменьше размахивать руками, а я гнул своё, не обращая внимания ни на сарказм, ни на едва слышно скребущееся ощущение, что нечто упускаю.

– Ну, ты даёшь! – с издёвкой вымолвила она, когда я закончил. – Чрезвычайно занимательно. Это, кстати, какое значение было?

– Первое, подвид первого значения!

– И ты уверен, что первое и третье не одно и то же?

– Уверен.

– А я нет, – усмехнулась она.

– Хорошо, давай погуглим.

– Не переводи стрелки. Решил спрятаться за коллективный разум?

– Майя! В конце концов! Что происходит?

– Как что? Вместо того чтобы вникнуть в охоту, ты зачем-то доказываешь, что у слова "ну" есть целых три значения, а я демонстрирую, как водят за нос ушастых осликов. Тоже охота, в своём роде. Теперь понял?

100