Челленджер - Страница 88

Отыграв роль в этой клоунаде, я ловлю взгляд Стива, знаками показываю, что нам необходимо переговорить, и в перерыве тащу его на улицу поделиться тем, что тревожило в последние дни.

– Слушай, Стив, мы два идиота!

– Чрезвычайно ценное наблюдение. Ты для этого меня звал?

– Да нет же, я насчёт Тима.

– И что с ним? Мы ж всё уладили, чего тебе неймётся?

– В том-то и дело, уладить-то уладили, но в чём наше преимущество? Как можно что-либо доказать в случае чего…

– Да не парься. – Он нетерпеливо переминается, хотя ввиду предстоящей мозгосушительной лекции, причина спешки не вполне понятна.

– Как не парься?! – не унимаюсь я. – Мы просто так его отпустили? Что у нас на руках? Устное признание? И что с того?! Это же никак не доказуемо…

– Вот ты о чём… Ну, это не проблема. Я записал разговор на диктофон.

– А… Значит всё нормально?!

Серое облачко, омрачавшее горизонт радужных перспектив, развеивается как не бывало.

– Да говорю же: не волнуйся, – Стив отступает ко входу в здание. – Всё под контролем.

– Здорово! – с облегчением выдыхаю я, в который раз радуясь его предусмотрительности. – Не до того было, только потом сообразил…

Он изображает улыбку и, махнув рукой, скрывается за дверью.

– Скинь мне запись на мыло, – спохватившись, кричу я вслед.

– Да-да… – донеслось издали. – Разумеется.

Для затравки Джошуа не преминул напомнить о важности обновления данных на личной доске, о чём и без того уже успел прожужжать нам уши. Как и всё связанное с процессами, Personal Task Boards являлись примером здравой в корне идеи, доведённой до полного маразма. Предназначенные для предоставления актуальной и прозрачной информации, они стали лишь бестолковой обузой. Как и Stand-Up Meetings, из-за чрезмерной подробности и обособленности деятельности каждого из работников, наименования тасков, ужатые до аббревиатур, не только теряли наглядность, но и вовсе превращались в бессмысленные буквосочетания даже для тех, к кому они относились, не говоря уж об остальных.

Мало того, по результатам миграции нашлёпок с кодовыми названиями по поверхности доски выставлялись оценки, разделённые на три категории: от красного – символизирующего неудовлетворительную успеваемость, до зелёного – присущего высоким показателям. Полоска соответствующего цвета наклеивалась прямо над рабочим местом и, что характерно, зелёного не удостоился никто, кроме самого Джоша. Политика светофорной градации породила массу толков и разнообразных шуточек, среди коих предлагалось не ограничиваться принятыми мерами, а принудить отстающих ходить в красных майках или вообще ставить метки прямо на лбы тунеядцам.

Покончив с этой темой, Джошуа не остановился на достигнутом, и твёрдой рукой выводил нас на новый уровень сюрреализма, заявив, что, строго говоря, первичными структурными элементами процессов являются не работники, а исполняемые ими функции. И посему пришло время навести порядок и чётко распределить должности. Он сразу предупредил, что из-за нехватки человеческих ресурсов каждому придётся взять на себя несколько ролей. Мы с Ирис переглянулись, она устало закатила глаза, а Джош приступил к раздаче слонов. Первым был награждён Тамагочи, порядком посеревший после унизительной нахлобучки и старавшийся не встречаться со мной взглядом. Вдобавок к почётному званию – Process Leader, его инженерной функции было придано некое звучное имя, которое я прослушал, так как меня отвлекла Ирис.

– Тоже мне – лидер! – фыркнула она.

Перешёптываясь, мы пропустили названия первых двух новоиспечённых титулов Ариэля, связанных с внешними отношениями и инвесторами, вкупе с коими он был наречён Chief Engineer, Chief Research Manager и Chief…

– Чиф! – прыснула Ирис.

Не вполне ясно, что её развеселило. Видимо бюрократическая казуистика в неумеренных дозах пагубно сказывалась на женском организме. К счастью, сам чиф этого не расслышал. Увенчанный в одночасье эдаким количеством руководящих должностей, он преисполнился чувством собственной значимости, выпятил могучую грудь, раздулся и, казалось, вот-вот начнёт левитировать.

* * *

И пробил час – я на пороге кабинета, дабы предстать пред светлыми очами руководства, как какой-нибудь рыцарь короля Артура, приволокший к Круглому столу чашу Святого Грааля. Но Ариэль – не Артур, его не проймёшь антикварной посудиной, зато в моих руках ключ от его мечты на блюдечке с голубой каёмочкой в виде красивого оформления, ради которого я почти не спал в течение минувшей недели.

Не имея стопроцентной уверенности в итоговых эксплуатационных характеристиках до окончания всех тестов, и рассчитывая в случае удачи на больший эффект, я был вынужден преуменьшать предполагаемые успехи, придерживаясь скептических границ. Зато теперь мог без колебаний демонстрировать потенциальные возможности в полном объёме.

– Готов? – требовательно осведомился Ариэль. – Великолепно! Садись.

Я взглянул на него в ожидании приглашения приступать. Лицо начальника омрачилось мало уместной для столь триумфального момента досадой.

– Ве-ли-ко-лепно, – рассеянно повторил он и нахмурился. – Но сначала – серьёзный разговор.

Ариэль открыл ящик и вытащил пачку листов.

– Вот, – волосатая рука припечатала бумагу к столу. – У нас проблема.

– Ариэль! – взмолился я, догадываясь, что сейчас начнётся.

– Нет, Илья, – Ариэль вскинул ладонь в предостерегающем жесте, как принято изображать на дорожном знаке Stop. – Потом всё покажешь, но сперва…