Челленджер - Страница 12

– Да-да, я в курсе, – вклинился я, улучив момент, когда его речевой напор слегка ослаб. – Нечто подобное я уже видел.

– Великолепно, тогда займёмся сенсорами. – Ариэль хлопнул в ладоши и потёр рука об руку. – Тим! Где Тим? Сейчас я его…

Он вышел и мгновенно вернулся, волоча за собой Тима Чи. Распорядившись подготовить лабораторную демонстрацию, Ариэль велел поспешить. Тим кивнул и удалился.

– И разморозь какую-нибудь артерию, – спохватившись, прокричал Ариэль вдогонку, – я хочу, чтобы всё было по-настоящему!

Шеф с удовольствием углубился в описание своего детища. Рассказ кишел совершенно непроизносимыми названиями композитных материалов. Я пытался поспеть за основной канвой, с грехом пополам продираясь сквозь дебри излишних подробностей. В сущности, в ближайшее время меня будут интересовать не тонкости строения сенсоров, а их рабочие характеристики.

– В действительности всё гораздо сложнее, но мы ещё обстоятельно к этому вернёмся, – обнадёжил Ариэль. – А пока обсудим абсорбирующие элементы. Тут важно не только само вещество, а также крепление, клей, толщина и прочее.

– Кстати, а какова толщина излучателя? – спросил я, почувствовав, что слишком долго никак не проявляю своё внимание.

– Типичные размеры…

Пока Ариэль в новом приливе энтузиазма фонтанирует ничего не говорящими мне химическими терминами, а Тим Чи собирает систему для предстоящей демонстрации, я в двух словах расскажу об ультразвуке.

Ультразвуковая система, как любая акустическая система, состоит из трёх основных компонентов – проигрывателя, создающего электрический сигнал, усилителя и колонок, преобразующих электрический сигнал в акустический. Функцию проигрывателя исполняет генератор-приёмник, а ультразвуковой преобразователь (или просто сенсор) заменяет одновременно колонки и микрофон. То есть он сперва генерирует акустическое колебание, а затем ловит возвращённое эхо. В итоге ультразвуковое изображение – это карта интенсивности вернувшегося сигнала. Ткани организма обладают различными акустическими свойствами, и потому картина отражённых эхо соответствует анатомическому составу.

– В целом, уже сегодня наши сенсоры демонстрируют удовлетворительные технические характеристики. Остаётся одна загадка: почему при спектральном анализе фигурируют три преобладающих группы частот? – Ариэль метнулся в кабинет и приволок кипу графиков. – Смотри, вот основная частота, под которую разработан датчик, а вот ещё две взявшиеся невесть откуда.

Я сосредоточился. Представлялся шанс себя проявить. Множественность разнообразных факторов, влияющих на распределение частот, предоставляла широкий простор для импровизации. Оставалось найти нечто наглядное. В поисках зацепки я судорожно перебирал запомнившиеся понятия, параллельно перелистывая диаграммы. Дойдя до конца, разложил их, частично совместив графики с похожими очертаниями. Так, различные виды композитных материалов. Что ещё? Крепления, абсорбирующая прослойка, размеры. Не то, не то. Хотя… стоп.

– А-а… вы не думали, что это из-за размеров? – проронил я.

– Размеров? – Ариэль осёкся. – Каких размеров?

– Из-за размеров сенсоров.

Позабыв о прерванной лекции, он тоже склонился над столом.

– Три вида частот могут возникать из-за геометрических размеров преобразователя, – уже уверенней, с расстановкой продолжил я. – Сенсор – не идеальная струна, а трёхмерный объект. Низкие, сильно выраженные частоты совпадают с колебаниями вдоль основной оси, а более слабые…

– А высокие – двум другим, – подхватил Ариэль. – Тогда их соотношение должно соответствовать пропорции размеров.

– Вероятно… не обязательно линейно, но как-то соотноситься они должны.

– Тим, что скажешь?

– Я не физик. – Тим, внимательно следивший за разговором, отложил провода. – Сомневаюсь, что мои соображения могут быть полезны.

– Стив! – заорал Ариэль.

Выждав пару секунд, он стремглав бросился вон. Итак, сегодня удалось заработать несколько очков, интересно, что будет, если я окажусь неправ… Тем временем Ариэль взялся втолковывать Стиву мою свежеиспечённую теорию, а Таня, уловив общий ажиотаж, оторвалась от робота.

– Звучит логично, – дослушав, согласился Стив, – но надо бы основательно проверить.

– Великолепно, вот вы с Татьяной этим и займитесь, – резюмировал Ариэль. – Тим, у тебя готово?

– Почти, ещё кое-что… – протянул Тим, ковыряясь в программном коде.

– Превосходно. – Ариэль окинул нас удовлетворённым взглядом. – Вы тут поиграйте, хочу, чтобы Илья почувствовал всё своими руками.

Стив принялся проверять результаты калибровки. Кажется, мои идеи прибавят ему с Таней немало хлопот, хотя недовольства с их стороны не чувствовалось. Я подсел к Тиму и стал вникать в премудрости работы с аппаратурой.

Разобравшись с подсоединениями, мы подключили сенсор. Тим закрепил в тонких алюминиевых зажимах развёрнутую артерию и приладил к ней наспех размороженный кусочек куриной грудки из супермаркета, симулирующий мускул сердца. Ещё раз всё проверив, мы приступили к измерениям.

Тим со знанием дела указывал и частично разъяснял характерные особенности. Он был нарочито аккуратен, последователен и внимательно относился к мелочам. Чувствовалось, что несмотря на отказ комментировать физические аспекты, он неплохо разбирался и в самих сенсорах, и во многих связанных с ними специфических явлениях.

После эксперимента меня ждало чтение статей, потом такси и аэропорт. По пути я позвонил подруге, и мы договорились встретиться.